Пресса о «Деле» Сутягина

Превращения резидентов

Кадровый кризис в спецслужбах. В суде над Сутягиным и странной нефтяной сделке участвовали провалившиеся разведчики

Невозможно представить, что обвиняемого в шпионаже судит сотрудник спецслужб, ранее сам заподозренный в государственной измене.

Когда адвокаты осужденного за шпионаж ученого Игоря Сутягина заявили, что в коллегию присяжных были внедрены представители ФСБ, мы подумали – это паранойя. Хотя, занимаясь этой темой, знали, что в деле Сутягина постоянно возникали какие-то странные обстоятельства. Подозрительным казалось то, что в ноябре прошлого года дело Сутягина передали другому судье, а уже сформированную коллегию присяжных распустили – и набрали новую, которая и признала Сутягина виновным.

Однако после вынесения приговора защита обнаружила среди присяжных человека, который значился в списках кандидатов в присяжные для другого суда – Московского окружного военного. Как он попал в Мосгорсуд – загадка. В августе адвокат Сутягина Борис Кузнецов назвал имя этого человека – Григорий Якимишен.

Мы выяснили, что один раз этот человек уже был участником шпионского скандала. Только тогда в сотрудничестве с иностранными спецслужбами заподозрили его самого.

Служили два товарища

Впервые Григорий Якимишен попал в поле зрения прессы в середине 90-х в Польше. История началась на Майорке в июле 1995 года. Там отдыхал Владимир Алганов – кадровый офицер КГБ, а потом СВР, который в 1981–1992 годах работал первым секретарем нашего посольства в Варшаве. В гостинице он встретился с Марианом Захарским, офицером польской разведки. В разговоре речь зашла об агенте по кличке Олин, завербованном КГБ в 1982 г. Захарский записал разговор и передал пленку министру внутренних дел Польши.

В декабре 1995 года тогдашний президент Польши Лех Валенса неожиданно пригласил в свой рабочий кабинет высших должностных лиц страны. Слово взял министр внутренних дел Анджей Мильчановский, который сообщил: в военную прокуратуру Польши направлены материалы, доказывающие существование в высших эшелонах власти сети агентов российских спецслужб.

Канцелярия президента сообщила об этой встрече СМИ и упомянула госчиновника, который систематически передавал российской разведке сведения, в том числе и секретные. Имя предателя названо не было.

Но вскоре оно всплыло – по данным радиостанции Radio Zet, речь шла об агенте Олин, которым являлся премьер-министр Юзеф Олексы. Якобы Олексы начал сотрудничать с советской разведкой еще в 1983 году и поддерживал связь с Москвой до 1995 года, когда его назначили премьер-министром.

В ответ Служба внешней разведки России сделала официальное заявление, что с 1949 года советским спецслужбам запрещено вербовать агентов из стран Варшавского договора. Кроме того, на специальной пресс-конференции в Москве выступил сам Алганов. Он признал, что является бывшим сотрудником СВР, а также подтвердил свои многочисленные контакты с Олексы. При этом Владимир Алганов заявил, что это была «дружба семьями».

Однако на заседании Сейма министр внутренних дел Мильчановский заявил, что «сведения, полученные в 1995 году, указывают на господина Олексы как на информатора иностранной разведки». Польская контрразведка – Управление государственной безопасности – передала в военную прокуратуру материалы по делу Олексы.

24 января 1996 года военная прокуратура начала расследование связей Олексы с советскими и российскими спецслужбами. Здесь и всплыло имя Григория Якимишена. По данным польской прессы, российский дипломат Якимишен сменил Алганова на посту первого секретаря посольства РФ, а затем стал пресс-секретарем посольства. Польская пресса писала, что Якимишен – подполковник СВР, окончил школу разведки, в 1979–1984 гг. служил в качестве сотрудника корпункта Агентства печати Новости в Гданьске. После ухода Алганова в отставку Якимишен принял от него эстафету и стал «связью» Олексы.

Вскоре Олексы добровольно ушел в отставку. А в мае 1996 года военная прокуратура закрыла дело: прокурор пришел к заключению, что доводы против Олексы неубедительны. Свое заключение он аргументировал тем, что главный свидетель обвинения – кадровый российский разведчик, завербованный польскими спецслужбами, – руководствовался в своей деятельности отчасти корыстными целями.

Имя завербованного агента названо не было.

Впрочем, в прессе оно все-таки появилось. Польская газета «Трибуна» написала, что этим агентом был… Григорий Якимишен. Эту информацию опубликовали и другие польские СМИ.

Снова в строю

Когда Григорий Якимишен неожиданно появился в качестве одного из присяжных в процессе Игоря Сутягина, мы стали разыскивать людей, знавших его. Ежи Яхович – известный польский журналист, расследовал шпионские скандалы в «Газете выборчей», в том числе и «дело Олексы».

– Ежи, вы лично встречались с Григорием Якимишеном?

– Да, много раз. Он же был пресс-секретарем посольства. Высокий, симпатичный, тогда ему было около сорока лет.

– Как вы считаете, был ли он офицером разведки?

– Да, он, конечно, был разведчиком. Мне об этом говорили офицеры нашей польской разведки. Да я и так понял, что он из разведки.

– Как вы это определили?

– Он постоянно стремился к неформальному общению, звал в рестораны, выпить. Это было слишком навязчиво. Он явно заигрывал со мной.

– Ежи, тогда польские газеты писали, что Якимишен – это как раз тот человек, который был перевербован польской разведкой?

– Да, это правда. Он и был человеком, который дал информацию, что Олин – это наш премьер Олексы. Захарский, сотрудник польских спецслужб, выпил с ним много водки, и тот ему назвал Олина как Олексы.

– А когда Якимишен уехал из Польши?

– В январе 1996 года.

– Вы не знаете, что с ним дальше случилось?

– Мы пытались выяснить. Была информация, что его завербовала польская разведка, и наши офицеры боялись, что его убьют в России. Мы пытались найти его по старому адресу, но безрезультатно. Если вы его найдете, скажите мне… После возвращения в Москву Якимишен действительно исчез из поля зрения старых знакомых. Мы пытались побеседовать о нем с бывшими сослуживцами по Польше, но многого не узнали, поскольку после скандала «он как сквозь землю провалился».

На самом деле опасения поляков не подтвердились: Григорий Якимишен не попал под суд за работу на разведку Польши. Как удалось выяснить, до последнего времени он трудился в компании Parma Trading.

«Следующий вопрос»

Григория Якимишена мы тоже нашли. К сожалению, разговор получился коротким.

– Григорий Романович, мы готовим публикацию о процессе Игоря Сутягина. Скажите, это вы работали в посольстве РФ в Польше в 1994 –1996 гг.?

– Я давал суду подписку о неразглашении тайны следствия, и в суде хранится копия моей трудовой книжки.

– Но можете ли сказать, вы работали в Польше или нет?

– Какой следующий вопрос?

– Как вы можете прокомментировать скандал, связанный с вашим именем, который подробно освещался польскими СМИ?

– Я не намерен отвечать. Больше мне не звоните.

Благодарим журналистов «Газеты выборчей» за помощь в подготовке публикации

Ирина БОРОГАН,
Андрей СОЛДАТОВ
(www.agentura.ru – специально для «МН»)

Атомный бизнес на нефти

Активные люди редки и никогда не остаются «без дела». Бывший коллега Якимишена – Владимир Алганов – этим летом опять привлек внимание польских журналистов. На этот раз инициатором скандала стал польский олигарх Ян Кульчик. В октябре 2004 года стало известно, что 18 июля 2003 года в Вене Кульчик встречался с Владимиром Алгановым.

Их разговор касался возможной покупки «ЛУКойлом» Гданьского нефтеперерабатывающего завода. При этом Алганов якобы заявил Кульчику, что за обеспечение этой несостоявшейся сделки сумму в пять млн. долларов получили бывший министр госказны Польши Веслав Качмарек и бывший глава польской топливной компании «Нафта Польска» Мачей Герей.

Вернувшись из Австрии в Польшу, Ян Кульчик, по его собственным словам, передал эту информацию главе польской спецслужбы Збигневу Семянтковскому. Было начато расследование. Кроме спецслужб, в дело включилась специально созданная в Сейме следственная комиссия. Разразился политический кризис.

Тем временем сам Алганов, который в настоящее время является заместителем исполнительного директора компании «Росэнергоатом», отказывается комментировать ситуацию журналистам и просто бросает трубку телефона в своем рабочем кабинете.