Пресса о «Деле» Сутягина

Дело Cутягина: рассказ свидетеля защиты

О том, как проходил процесс над российским ученым Игорем Сутягиным, который был признан судом присяжных виновным в государственной измене, известно мало. Оно и понятно – процесс был закрытым, а адвокатам, которые сейчас готовят обжалование приговора в Верховном суде, пока не до рассказов.

Поэтому крайне важны любые свидетельства, которые помогли бы понять, как развивался процесс, когда присяжные решили, что Сутягин виновен, что вообще происходило в зале суда. Об этом с Женей Снежкиной беседует Павел Подвиг – друг Сутягина, свидетель защиты, автор книги о российских стратегических вооружениях.

– При каких обстоятельствах вы познакомились с Игорем Сутягиным?

– Мы встретились на одном из научных семинаров в Москве в 1994 или 1995 году. До этого я читал некоторые работы Игоря, поэтому предложил ему присоединиться к команде, которая работала над книгой «Стратегическое ядерное вооружение России». Я был руководителем этого проекта.

– Как долго продолжалось ваше сотрудничество?

– Практически до ареста Игоря в октябре 1999 года. Работа над книгой к тому времени была уже давно закончена (она была опубликована в ноябре 1998-го), но мы, насколько я помню, обсуждали возможное продолжение работы в этом направлении.

– При каких обстоятельствах на вашей квартире произошел обыск?

– Обыски проходили 27 октября 1999 года – сначала в офисе, а потом сотрудники ФСБ потребовали, чтобы я их отвез к себе на квартиру. Пришлось везти.

– Вы решили выступить в защиту Сутягина по чьей-то просьбе?

– Выступить на суде меня попросили адвокаты Игоря. Насколько я могу понять, на тот момент Игорю вменялось в вину «разглашение» каких-то сведений, которые были опубликованы в книге. Напомню, что книга вышла в свет до всех его знакомств с теми злополучными британцами.

– В чем заключались ваши показания?

– Мне задавали вопросы о том, содержатся ли в книге сведения о составе и технических возможностях российской космической системы раннего предупреждения о ракетном нападении. Я сказал, что содержатся, и показал, где именно. Меня спросили, как они туда попали. Я сказал, что это результат моего анализа, опубликованного еще в 1994 году (показал даже препринт той статьи). Меня спросили, на каких данных основан этот анализ. Я объяснил, что все технические возможности, состав системы, районы наблюдения и прочее можно выяснить с помощью довольно элементарной геометрии и несложной небесной механики. Основное, что нужно иметь, – данные об орбитальном движении спутников. А эти данные публикуются НАСА и предоставляются бесплатно всем желающим. Меня спросили, не являются ли эти данные секретными. Я ответил, что нет, и сказал что-то вроде того, что засекретить их в принципе невозможно, как невозможно засекретить, например, второй закон Ньютона.

– Давали ли вы показания во время первого суда с участием присяжных?

– В первом процессе с присяжными (в ноябре 2003 года) до показаний свидетелей дело не дошло – суд прервался раньше. Если речь идет о суде в Калуге в 2001 году, то я там не выступал. Как свидетель защиты я выступал на процессе в Мосгорсуде, но уже с другим составом присяжных.

– Пожалуйста, опишите присяжных – что это были за люди, как они вас слушали, заметил ли вы у них какие-то эмоции?

– Люди были разные – больше мужчин. Были и молодые. Запомнился довольно молодой парень, который смотрел на меня вполне живыми и понимающими глазами. Но внимательно рассмотреть присяжных не удалось. Пока ждал в коридоре, меня поразили двое присяжных (они проходили мимо) – здоровые парни-«качки». Стриженые, но на бандитов вроде не похожи. Да и держались весьма неагрессивно.

– Какие вопросы задавал вам адвокат?

Я уже говорил – расспрашивали в основном про то, есть ли в книге сведения о системе раннего предупреждения.

– А представитель обвинения?

– Прокурор сначала спросил, где я живу. Я сказал, что в Москве, но оказалось, что его интересует адрес. Я сказал – он аккуратно записал к себе в тетрадку. Даже присяжные улыбнулись – как-то он «со значением» это сделал. Потом спросил, знаком ли я с обвинительным заключением в отношении Сутягина. Я ответил, что, естественно, не знаком. Второй прокурор спросил меня, на чьи деньги публиковалась книга, о которой меня расспрашивали. Я сообщил: на деньги американских благотворительных фондов – это и в предисловии написано. Больше у них вопросов не было.

– Какая атмосфера была в зале суда?

– Трудно сказать. Мне казалось, что обстановка вполне доброжелательная. Так, реакция присяжных на вопросы прокурора была весьма естественной. Судья несколько раз прерывала меня и не давала ответить на вопросы защиты (например, не давала показывать препринт той статьи, на которую я ссылался), но в остальном особых проблем не было.

– На какой вердикт были настроены адвокаты?

– Они, конечно же, рассчитывали на оправдание. По тем «доказательствам», которые представило обвинение, другого вердикта просто не должно было быть. Но обвинение позаботилось о том, чтобы вопросы суда присяжным были сформулированы в таком виде, чтобы исключить оправдательный вердикт. Если бы мне пришлось отвечать на те вопросы, то я не уверен, что мои ответы разошлись бы с теми, что дали присяжные. И это при том, что я прекрасно знаю, что никаких доказательств вины Игоря нет. Адвокаты, конечно, протестовали, но судью же меняли не зря – все протесты остались без внимания.

– Что вы испытали, когда узнали об обвинительном вердикте?

– Сильное разочарование. Все это очень плохо. Со всех сторон. Даже если не брать во внимание человеческую трагедию Игоря. Если коротко, то у страны, которая позволяет себе сажать в тюрьму таких людей, как Сутягин, будут очень большие проблемы с безопасностью.

Женя СНЕЖКИНА