Пресса о «Деле» Сутягина

Реванш через суд присяжных

Осуждение Игоря Сутягина на 15 лет за «шпионаж» производит прямо-таки ошарашивающее впечатление. Предвзятость и бессмысленность выдвинутых против него обвинений, уверен, очевидны всем здравомыслящим людям. Не то чтобы кто-то сильно надеялся на оправдание ученого – увы, нынешняя правоприменительная практика оставляла на это мало надежд. Однако многие думали, что приговор, если и будет обвинительным, то ограничится теми четырьмя с половиной годами, которые Игорь уже отсидел. Но нет, неплохо отремонтированная и даже местами модернизированная за последние годы машина государственного произвола во всю свою мощь явила общественности малость подзабытую в годы ельцинского расслабона кровожадность.

Сейчас правозащитники вовсю упрекают себя в том, что «проспали» дело Сутягина, и обещают, как заявила председатель Московской хельсинкской группы Людмила Алексеева, «это дело так не оставить, не допустить, чтобы невиновный человек остался в тюрьме». Они намерены обратиться к высшим должностным лицам США и потребовать, чтобы они подняли файлы ЦРУ и сказали, завербован Сутягин американской разведкой или нет. Трудно сказать, захочет ли американское руководство поднимать файлы ЦРУ, но госдеп уже выразил серьезные сомнения в правовой обоснованности выдвинутых против Сутягина обвинений и юридической чистоте суда над ним. Да и вообще, крайне неприятный для России международный резонанс шпионского процесса уже обеспечен, а Европейский суд в Страсбурге намерен рассмотреть дело «в приоритетном порядке».

Однако вряд ли стоит тем, кто сочувствует Сутягину, сильно уповать на реакцию Запада. Запад ведь относится к России довольно-таки деликатно – как к партнеру по антитеррористической борьбе. Что же до Евросуда, то страсбургская «улита» слишком медленно едет. К тому же Евросуд не рассматривает существа дела, он принимает решения только по поводу нарушения прав человека в ходе следствия и судебного разбирательства, а потому вызволение с его помощью уже посаженного человека – дело чрезвычайно морочное и в практическом смысле малообещающее. Поэтому, если говорить о конкретной судьбе конкретного Игоря Сутягина, то в ближайшее время остается решать опять-таки совершенно конкретные задачи: в первую очередь подавать всевозможные кассации-апелляции. Шансы на успех, судя по всему, мизерные, и, видимо, года через два-три придется бороться за условно-досрочное освобождение.

Правозащитники, мне кажется, несколько преувеличивают свою вину в том, что «проспали» дело Сутягина. Во-первых, о Сутягине все-таки не забывали и кампании в его защиту проводились регулярно. Во-вторых, и это главное, дело Сутягина – лишь отражение общей тенденции, противостоять которой одним правозащитникам не под силу. Комментируя приговор Сутягину, недавний коллега Сутягина по «шпионажу» Григорий Пасько заявил:

– Это планомерное, упрямое, злобное продолжение той политики шпиономании, которую начали в пику тем нескольким годам унижения, испытанного при перестройке, реорганизации, реформировании, переназывании и так далее. Это явный реванш КГБ-ФСБ, это явно демонстративный шаг, чтобы показать: вот кто в доме хозяин, ребята. Даже ваши присяжные – все равно наши, и играть они будут под нашу дудку»…

Да, Сутягин получил свои 15 лет от такого демократического института, как суд присяжных.

Но, конечно, не в суде присяжных как в таковом дело: он, безусловно, нужен. Просто все это из той же оперы, где и «независимость прокуратуры», и «диктатура закона», и «демократические выборы». Как выразился Пасько, главное – «в способности, изворотливости и даже таланте нынешней власти к манипулированию этими выборами, этими присяжными – если они умеют манипулировать всей огромной страной, то уж какими-то 14-16 присяжными – запросто». Это верно: стоит, например, опустить хотя бы одно слово в формулировке вопроса присяжным, и искомый вердикт получен. Так, во время суда над Сутягиным присяжных спросили: передавал ли он материалы сотрудникам британской фирмы? (А этого Сутягин никогда и не отрицал.) Но «забыли» вставить слово «секретные». А вот передачи секретных материалов Сутягин никогда не признавал, да и секретность эта следствием не доказана. Но присяжные отвечают на тот вопрос, что поставлен. И выносят вердикт: «виновен». И перед нами готовый «шпион».

Что ж, какова страна – таковы и присяжные. И присяжные заседатели, посчитавшие, что Зарема Мужахоева, все-таки не совершившая теракт, фактически сдавшаяся властям и сдавшая своих подельников, не заслуживает ни малейшего снисхождения, – типичные и, что печально, полномочные ее представители. Несомненно, после ужасных взрывов в Москве и других местах эмоциональное состояние присяжных, которым они, судя по всему, прежде всего и руководствовались, вынося свой вердикт, вполне можно понять. Но прокурор-то, требовавший для Мужахоевой 24-летнего срока и убеждавший присяжных покарать ее на полную катушку, – он-то должен был понимать, что толкает их на абсолютно безумное решение?

Потому что приговор Мужахоевой, явившийся следствием прокурорского манипулирования, заставит множество «черных вдов» и прочих «шахидов» и «шахидок», непременно взорваться, даже если у них в последний момент возникнет колебание. Иного выхода не будет и у тех, кто изначально не хотел взрываться, но их заставили, запугали и так далее. Ведь теперь на снисхождение в любом случае рассчитывать нечего – лучше уж отправиться в рай, чем практически вечно гнить в тюрьме.

Да, существующий все последние годы в Чечне самый настоящий, а не мифический ад надолго обеспечил неиссякаемый резерв террористов-смертников. Но все же снисхождение, проявленное к Мужахоевой, могло бы удержать хоть часть из них от выполнения своей «миссии» – и, стало быть, спасти какое-то число конкретных жизней. Это же чистая прагматика, а отнюдь не потакание террористам. Не говоря уже о том, что и по юридическим основаниям Зарема вполне заслуживает снисхождения. А сейчас эта совсем молоденькая девчонка кричит, что вот уж теперь суд действительно превратил ее в террористку, и клянется всех взорвать. А прагматика, видимо, для нас не главное.

Михаил КАЛИШЕВСКИЙ