Пресса о «Деле» Сутягина

Обезвредь себя сам

Ученого Игоря Сутягина осудили на 15 лет строгого режима за государственную измену в форме шпионажа. Теперь каждый, кто «собирает» информацию и «передает» ее потенциальному противнику, может быть признан изменником родины. Все больше вероятности, что скоро всех найдут и обезвредят.

Предположим, что уголовный кодекс написан не только для юристов, способных к его толкованию и так и эдак, но и для любого умеющего читать гражданина. Допустим, я хочу знать, за что судят «шпиона» Сутягина. Про это написано в статье 275 «Государственная измена»: «Государственная измена, то есть шпионаж, выдача государственной тайны либо иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности РФ, совершенная гражданином РФ, наказывается лишением свободы на срок от 12 до 20 лет». При этом могут оштрафовать на полмиллиона рублей либо в размере зарплаты за три года. Но это не так впечатляет. Что такое шпионаж, в этой статье не сказано, а сказано в следующей, 276-й: «Передача, а равно собирание, похищение или хранение в целях передачи иностранному государству сведений, составляющих государственную тайну, или иных сведений для использования в ущерб внешней безопасности РФ». Я – шпион. Это однозначно. Абсолютно подхожу под эту статью, да еще сотни три моих знакомых, которые когда-либо общались с иностранцами. Конечно, про гостайну написано в отдельном законе (так и называется – «О государственной тайне»), можно прочитать и не разглашать. А вот что такое «иное оказание помощи» и «иные сведения»? Сколько народу в России их уже разболтало? Как минимум столько, сколько трудится в так называемых совместных предприятиях, консультирует иностранные фирмы, пишет аналитические записки, подает заявки на гранты в иностранные фонды, работает журналистами, звонит за границу. При желании можно посчитать. Думаю, сотни тысяч. А вдруг их деловой партнер или просто собеседник участвует «в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности РФ»? Тогда вам – от двенадцати до двадцати! Но ведь иностранцы не признаются, что враждебно настроены! Наоборот, говорят: мы к вам со всей душой.

Теперь понимаю озабоченность сотрудника ФСБ, которого приставили ко мне после поездки в США на стажировку по поводу работы общественных организаций. Его так заинтересовало, как калифорнийские общественники защищают водоплавающих птиц, что он не пожалел на меня ни сил, ни времени. Как на его содержание не пожалели, думаю, средств госбюджета, собираемых со всех нас в виде налогов.

А вдруг ненароком я выдала государственную тайну, когда экспертам британского фонда «Ноу-Хау» рассказывала о том, кто, по моему мнению, является лучшим производителем пельменей? Британцы якобы хотели профинансировать наш перспективный малый частный бизнес. Но не представили доказательств, что деятельность их не «враждебна» и не в «ущерб внешней безопасности государства». А я не настаивала.

Думаю, процесс над Сутягиным заставит каждого из нас найти шпиона в себе. И обезвредить. Добровольно и своевременно. Он ведь тоже утверждает, что передавал иностранной фирме только те сведения, которые почерпнул из открытых источников, к примеру, докладов и выступлений министра обороны. Но ему не поверили. И министра в суд в качестве свидетеля не вызвали.А вдруг не поверят и мне? Что значит моя личная безопасность по сравнению с безопасностью страны? Тем более что большинство моих сограждан, если верить соцопросам, все меньше озабочено личной безопасностью. В 1994 году в числе наиболее важных прав 63 процента россиян называли «право на жизнь», а в 2003-м – уже 50 процентов. Десять лет назад важным считали право на неприкосновенность личной жизни, жилища 55 процентов моих соотечественников, а в прошлом году уже на 10 процентов меньше. В то же время к Америке, в пользу которой «шпионил» Сутягин, в 2001 году хорошо относилась примерно треть россиян, а в 2003-м – уже меньше четверти. При этом в той или иной степени доверяют органам госбезопасности 54 процента опрошенных, и лишь 20 процентов не доверяют им.

Это в 1996 году, когда поймали и посадили в тюрьму «шпиона» Никитина, общественность взволновалась. Еще свежи были в памяти шпионские процессы советских времен, еще сохранялось неприятное ощущение, что и за тобой придут, чуть не по теме пошутишь. Никитина оправдали. Даже чуть было не признали (в Верховном суде!), что всем в стране должно быть известно, что именно является секретом – почти отменили приказ Минобороны о перечне секретных сведений. Но это демократическое головокружение было вовремя излечено. Следующему шпиону – Григорию Пасько, обвинявшемуся на основании того же перечня секретов Минобороны, дали 4 года, иностранному шпиону Поупу вкатили все «положенные» 20 лет.

Правда, с введением суда присяжных у демократической публики появилась надежда на излечение государства от паранойи – это доказал оправдательный приговор, вынесенный судом присяжных красноярскому ученому Данилову, тоже подозревавшемуся в госизмене. Но, как оказалось, государство также кое-чему учится. По словам адвоката Сутягина Бориса Кузнецова, присяжных сначала просто поменяли – весь состав! При этом, в нарушение процедуры, отбирали заседателей без участия представителя защиты. А потом предложили ответить на вопрос: передавал ли Сутягин сведения иностранцам? Присяжные ответили утвердительно. Да и как иначе, если сам Сутягин откровенно об этом рассказал: собирал, передавал. Кузнецов считает, что это дискредитация суда присяжных, и надеется на Международный суд по правам человека в Страсбурге.

Ирина СЕРБИНА