Пресса о «Деле» Сутягина

Газетные тайны потянули на 15 лет

После приговора Игорь Сутягин дал интервью «Русскому Курьеру»

Мосгорсуд приговорил заведующего сектором военно-технической и военно-экономической политики Института США и Канады, кандидата исторических наук Игоря Сутягина к 15 годам строгого режима. Вчера впервые за все время процесса в зал № 331, где решалась судьба ученого-американиста, пустили журналистов. «Типичный книжный работник», – сразу подумала я, увидев в клетке невысокого худощавого мужчину.

Понятно, Игорь Сутягин осознавал, что ему грозит большой срок. В понедельник поздно вечером присяжные единодушно признали его виновным в госизмене в форме шпионажа (об этом «РК» рассказал 7 апреля – см. репортаж «Присяжные признали Сутягина шпионом»). И без права на снисхождение! А накануне обвинение попросило для него 17 лет лишения свободы. Тем не менее подсудимый, как мне показалось, пытался сдерживать себя и даже шутил перед обступившими клетку репортерами: «Ну хоть фотосессия напоследок».

Минут через пять из совещательной комнаты вышла судья Марина Комарова. В присутствии прессы она огласила лишь вводную и резолютивную часть. «Сутягин, вам приговор понятен?» – поинтересовалась она. «Да» – тихо произнес человек, у которого впереди много лет неволи. Теперь можно было задавать ему вопросы и журналистам.

– Игорь, вы четыре с половиной года ждали приговор. Думали, что он будет таким суровым? – спрашиваю Сутягина.

– Еще четыре года назад Путину доложили, что я шпион. Значит, надо было это доказать. Ведь было много проваленных шпионских дел. Надо было создать прецедент. Вот его и создали. Единственное, в чем я виноват, так это в том, что, работая в Институте США и Канады, общался с иностранцами.

– Вы будете бороться дальше?

– Бодаться с дубом очень трудно. Конечно, будем обжаловать.

– Почему вы настояли на суде присяжных? Это же простые обыватели, которые ничего не смыслят в гостайне…

– Это был единственный шанс. Мне сразу объяснили: если не присяжные, то тогда меня будет судить спецсудья Комарова и меня осудят лет на двадцать. Марина Александровна широко известна в узких шпионских кругах, – пытался пошутить Сутягин.

В итоге дело все-таки попало к судье Комаровой. Правда, не сразу. Для Игоря Сутягина нынешний процесс – уже третий по счету. В декабре 2001 года Калужский областной суд пришел к выводу, что «предъявленное обвинение не позволяет Сутягину достоверно и точно знать, в чем конкретно он обвиняется». Дело потом передали в Мосгорсуд, его начал рассматривать судья Петр Штундер. Была сформирована коллегия присяжных. Однако после трех заседаний начались бесконечные переносы. То свидетели не приехали, то Сутягина поместили на карантин, то судья в отпуск ушел. А через четыре месяца у Петра Штундера забрали это дело и передали судье Марии Комаровой. 15 марта этого года собрались и новые присяжные.

По данным ФСБ, заведующий сектором Института США и Канады сотрудничал с представителями лондонской консалтинговой компании «Альтернативы будущего» Шоном Киддом и Надей Локк. Контрразведчики утверждают, что под прикрытием этой фирмы действовала военная разведка США, а Игорь Сутягин за вознаграждения передавал ее агентам информацию о военно-оборонном потенциале России, составляющую гостайну.

Ученый сел за пять эпизодов. Это пять встреч с иностранцами и пять тем, сведения по которым он передал представителям «Альтернативы будущего». Первая тема касается ракеты РВВ-АЕ класса «воздух-воздух», вторая – самолета МиГ-29СМТ. Третью тему можно обозначить так: «Варианты состава стратегических ядерных сил РФ на период 2007 года», а четвертую – словами: «Минобороны не удалось в полном объеме реализовать планы в 1998 году по созданию соединений постоянной готовности». И последняя тема: «Состав и состояние отечественной системы предупреждения о ракетном нападении».

Как заявляли защита и сам подсудимый, всю информацию сотрудник Института США и Канады почерпнул из открытых источников, а следовательно, эти сведения не могут считаться гостайной. Все эти источники – две коробки с газетами, журналами, справочниками и энциклопедиями! – имеются в уголовном деле. Адвокаты рассказывали «РК», что свидетели, выступавшие на процессе, подтвердили: Сутягин по роду своей деятельности не имел и не мог иметь доступа к секретной информации. «Меня обвиняют в том, что я черпал из газет гостайну, – говорит Игорь из клетки. – Я работал очень осторожно, если информации не было в открытых источниках, я никому ее не передавал. Обвинение все время ссылалось на закрытые источники. Я с самого начала просил, чтобы они назвали мне хоть один закрытый источник, я уже не говорю о том, чтобы мне их показали».

Кстати, когда участники процесса обсуждали вопросы для присяжных, адвокаты настаивали, чтобы «судьи из народа» ответили и на такой: «Являются ли сведения, которые передал Сутягин, государственной тайной?» Однако этот вопрос судья Марина Комарова отклонила. «Судья сказала, что гостайна – правовой термин. Мы предложили гостайну заменить секретами, но и в этом случае нам было отказано», – сообщила «РК» адвокат Анна Ставицкая. Вопрос в итоге был сформулирован так: «Передавал ли, собирал и хранил сведения о России для представителей военной разведки США?» Поскольку сам факт передачи информации Игорь Сутягин не отрицал, то присяжные, естественно, и ответили утвердительно.

Как мне кажется, в этом шпионском деле осталась как минимум еще одна тайна, которая вряд ли когда-либо будет обнародована. На суде одни эксперты говорили, что информация, которой располагал подсудимый, – тайна, а другие придерживались противоположного мнения: эти сведения общеизвестны и доступны. Как такое может быть? С таким вопросом я обратилась к одному из обвинителей Юрию Волгину. Прокурор резко ответил: «Это не соответствует действительности». На том разговор и закончился. В свою очередь, защита пыталась доказать, что в деле есть экспертизы, которые свидетельствуют в пользу Игоря Сутягина. Но эти заключения суд почему-то признал «недопустимым доказательством». Поэтому защита не смогла представить их коллегии присяжных. А в итоге приговор кандидату исторических наук был именно за передачу секретных сведений.

* * *

«Секретность – это не теорема, требующая доказательств»

Из выступления адвоката Анны Ставицкой перед присяжными:

– В ходе судебного заседания Сутягин рассказал и показал, как и из каких открытых источников он получил сведения по пяти темам… Откуда же взялось утверждение обвинения о том, что сведения, переданные Сутягиным, составляют государственную тайну?! Такое утверждение возникло на основании заключения комплексной экспертизы от 18 июля 2002 года…. На самом деле, особенно не умничая, можно сказать, что выводы экспертов о секретности не имеют ничего общего с реальностью… Вывод о том, что секретно, а что нет, обвинение делает не на основании изъятой у Сутягина информации, а на основании заключения. То есть получается, что Сутягин передал открытую информацию, которую потом эксперты зачем-то признали секретной, да еще и ошибочно…. Если сведения охраняются государством… то даже бесмысленно проводить на этот счет экспертное исследование. Надо лишь сделать запрос в соответствующие ведомства и спросить, секретны те или иные сведения или нет… Ведь, согласно закону «О гостайне», существуют определенные ведомства, которые занимаются засекречиванием информации… Секретность – это не теорема, требующая доказательств, это аксиома. Когда человек видит, например, книгу, ему не надо проводить исследование для того, чтобы понять – книга это или ручка. Так и с гостайной…

Елена АПАСОВА