Пресса о «Деле» Сутягина

Разглашение гостайны – это очень удобно

Сегодня суд по обвинению в разглашении государственной тайны – не редкость. На скамье подсудимых оказываются представители разных профессий, и спецслужбы постоянно пытаются расширить охват. Об этом корреспондент Граней.Ру Наталья Хмелик беседует с Ксенией Костроминой, сотрудником Центра содействия международной защите, адвокатом Валентина Моисеева.

Наталья Хмелик: Кто, по вашему мнению, принадлежит сегодня к группе риска?

Ксения Костромина: Это может быть любой, кто допущен к гостайне. Вообще разглашение государственной тайны – очень удобная вещь, когда надо расправиться с человеком, который кому-то мешает. Даже наличие у жертвы допуска не обязательно. Знает ли человек какие-то секреты, решает следователь, который ведет дело. Предположим, человек обвиняется в разглашении государственной тайны или в передаче каких-то сведений либо документов. Следователь назначает производство экспертизы на предмет установления, есть в этих сведениях и документах гостайна или они гостайны не содержат. Экспертиза бывает разная: межведомственная, ведомственная. Специалисты проводят эту экспертизу и делают свой вывод, нередко проявляя творческий подход.

Н.Х.: Все говорили, что в деле Поупа гостайны не было, но человек был осужден и получил максимальный срок…

К.К.: Это был компромиссный вариант: его осудили, потом помиловали. Осуждение это было нужно, поскольку было очевидно, что оправдательный приговор по этому делу не вынесут. Как, впрочем, и по любому другому делу. Вы знаете, сколько оправдательных приговоров у нас выносится, поэтому рассчитывать на оправдательный приговор в принципе в нашем суде невозможно.

Н.Х.: Давайте рассмотрим ситуацию Сутягина. Человек, что называется, ни сном ни духом…

К.К.: Именно так. Анализируя открытые источники, он сделал выводы, которые были расценены как разглашение гостайны.

Н.Х.: И что делать в этой ситуации?

К.К.: Даже если человека допрашивают в качестве свидетеля, обязательно надо обратиться к адвокату и без его участия не давать никаких показаний. Известно, что говорят следователи: «Зачем вам сейчас нужен адвокат, вам сейчас адвокат не нужен». Или: «Ой, а у нас такой замечательный адвокат, давайте мы его пригласим». Самое опасное в этой ситуации – не полное отсутствие адвоката, хотя это тоже очень плохо, а ситуация, когда приходит адвокат от следователя. В принципе следователь безусловно не должен рекомендовать адвоката. Существует постановление пленума Верховного суда, в котором прямо записано, что это ни в коем случае делаться не должно. Но есть ряд адвокатов, которые работают в помощь следствию и по «шпионским», и по другим делам.

Человек, которому внезапно предъявляют обвинение в разглашении гостайны, иногда дает самые, мягко говоря, странные показания. Он потом сам их читает и удивляется – кто это говорил, почему, в каком бреду все это было сказано. А если в этой ситуации попадется адвокат от следствия… Поэтому основной совет – обращаться к помощи адвоката, причем адвоката не от следователя, а того, которого найдут родственники или, если человек не под стражей, – он сам. И делать это надо сразу, а до того как появится адвокат, показаний просто не давать.

Н.Х.: Играет какую-то роль в «шпионских» делах общественное мнение?

К.К.: Я считаю, что оно имеет большое значение. Дело Моисеева, возможно, пошло бы совсем иначе, если бы не его жена, которая обращалась во все общественные организации, в какие только было можно. Если бы она не подняла общественное мнение, я не уверена, что решение Верховного суда было бы таким, каким оно было. По-моему, мнение общественности здесь играет большую роль.

Н.Х.: То есть вокруг дела надо поднимать как можно больше шума?

К.К.: Мне кажется, что да. Но я хочу сделать одну оговорку: решать в каждом конкретном случае может только тот человек, который в эту ситуацию попал. Если он считает, что шум может ему каким-то образом навредить, лучше воздержаться.