Хроника процесса

21.09.2004 Мелкие подлости и пакости госбезопасности и правосудия

Лишь лоб в лоб столкнувшись с представителями ФСБ и правосудия, начинаешь понимать, какие же мелкие, подленькие душонки там работают. Возможно, кто-то, кто ещё не попал под наш правоохранительный каток, попытается разубедить нас в этом, мол, не все они такие, есть и хорошие люди. Может быть, может быть… Только вот процент негодяев в их рядах настолько высок, что заставляет усомниться, не случайно ли затесались среди них порядочные люди. Вот и снова нам подкинули повод для таких мыслей.

25 августа Верховный суд отклонил кассационную жалобу Игоря Сутягина на незаконное решение Мосгорсуда. Сам процесс рассмотрения этой жалобы уже показателен, но сейчас речь не о том. В соответствии с положениями Уголовно-исполнительного кодекса, после вступления в силу приговора суда, приговоренному к лишению свободы полагается одно свидание с родными до отправки к месту отбывания наказания. Зная об этом, мы получили в Мосгорсуде разрешение на свидание Игоря Сутягина с 14-летней дочерью Оксаной, не видевшей отца уже несколько лет. Как положено, документ был передан в следственный изолятор Матросская тишина, и сотрудники СИЗО назначили дату и время свидания – 9:30 утра 1 сентября. Никакие просьбы о переносе свидания хотя бы на час-полтора

Утром 1 сентября по приезде в Матросскую тишину, мы узнали о том, что свидание отменено. И даже объяснить причину отмены свидания руководство СИЗО сочло не обязательным. Откормленный и довольный жизнью майор медицинской службы, исполнявший в тот день роль представителя руководства СИЗО для «черни» даже не попытался выяснить подробности. Можете представить себе, как сильно была расстроена Оксана, настроившаяся, пусть на короткую, но – встречу с отцом.

На следующий день адвокатам Игоря Сутягина все же удалось получить от руководства СИЗО хоть какую-то информацию об их подзащитном. По официальной версии, Игорь Сутягин утром 1 сентября был отправлен к месту отбывания наказания, в поселок Микунь (Республика Коми).

Но, как выяснилось, это лишь первая половина истории. Вторую половину мы узнали двадцатью днями спустя, когда получили из Матросской тишины два письма: одно от Игоря, второе – от руководства СИЗО.

В своём письме, написанном 5 сентября, Игорь сообщает, что находится всё ещё в камере Матросской тишины. Он знает о том, как поиздевались над его родными, отменив свидание, но недоумевает, чем же могли объяснить эту отмену, ведь он ничем не был занят в это время. Во втором, официальном, письме лежала справка, выданная руководством СИЗО для предоставления в ЖЭК о том, что Игорь Сутягин тогда-то был арестован и до настоящего времени находится в Матросской тишине. Справка датирована 6 сентября…

Значит, никаких объективных причин для отмены свидания не было? А теперь ответьте – можно ли произошедшее 1 сентября квалифицировать как-то иначе, нежели подлость?

А корни всей этой дурно пухнущей истории, как нам кажется, растут из неуверенности ФСБ в собственной правоте. Почитайте письмо Игоря Сутягина матери, написанное уже после вступления в силу приговора суда. Ну как душа истинного гэбиста могла допустить столько оптимизма у собственной жертвы? Вот и пытаются доломать…

Ещё один пример мелко-жульнической сущности нашей госбезопасности и суда мы обнаружили, когда попытались получить обратно изъятый при обыске компьютер – один из предметов личного имущества, с которого суд снял наложенный ранее арест. Как ни странно, вернуть его нам отказались, сославшись на то, что по решению суда он будет храниться вместе с материалами дела, как вещественное доказательство. Позже нам сообщили другую версию: оба компьютера подлежат уничтожению.

Тут следует отметить три нюанса.

Во-первых, не понятно – таки уничтожению или хранению с материалами дела? И откуда вообще могло взяться это разночтение в столь серьёзном вопросе?

Во-вторых, нам совершенно не понятно, вещественным доказательством чего мог бы служить этот компьютер, если он был куплен за несколько дней до ареста, и даже ни разу не включался? Если жесткий диск старенького компьютера содержал файлы, которые госбезопасность сочла опасными для государства (и потому настояла на уничтожении этого компьютера), то диск нового был девственно пуст!

В-третьих, в приговоре суда (копию полутоространичной выписки из которого нам наконец-то прислали в середине сентября – через пять месяцев после вынесения приговора) говорится, что:

– «вещественные доказательства, являющиеся письменными источниками доказательств» подлежат хранению с материалами дела;

– денежные средства <…> обратить в доход государства

– аудиокассеты с записью подслушанных телефонных разговоров и видеокассеты с записью допроса Игоря Сутягина подлежат уничтожению;

– с личного имущества, в том числе – с автомобиля ЗАЗ-1102 (с нашей «Таврюшечки», пятый год гниющей на стоянке) и двух банковских счетов (на одном из которых несколько десятков рублей, а на втором – несколько копеек) снимается арест.

Ну, и в каком пункте приговора говорится об уничтожении компьютера или о необходимости хранения его с материалами дела?

А всё объясняется очень просто! Компьютер уже давно «прихватизирован» сотрудниками ФСБ. Недаром ведь ещё в октябре 2001 года, во время первого суда, следователи ФСБ пытались предъявить суду в качестве вещественного доказательства совсем не тот компьютер, который был изъят при обыске. (см. подробности)

И после всего этого наши судебные и правоохранительные органы ещё обижаются, когда народ сомневается в их честности?