Документы по "Делу" Сутягина

23.04.2004 Обращение Общественного комитета защиты ученых в Парламентскую Ассамблею Совета Европы

Общественный комитет защиты ученых
119991, Москва, Ленинский проспект дом. 6, стр.2,
тел. 2365066, факс 2361469,
info@miu.ru; ernstchern@yandex.ru

в Парламентскую Ассамблею Совета Европы

Уважаемые господа!

1 апреля 2004 Мосгорсуд (судья Марина Комарова) приговорил сотрудника Института США и Канады Игоря Сутягина, обвиненного в шпионаже в пользу США к 15 годам лишения свободы.

Следствие, обвинительные документы и судебный процесс были засекречены. Секретным, вопреки всем законам страны, оказался и приговор.

Считаем необходимым отметить, что фабрикация ФСБ дел с тяжкими обвинениями в государственной измене и разглашении государственной тайны стала рутинным явлением. За последние годы на основании таких обвинений пострадали: эколог Александр Никитин, журналисты Григорий Пасько, Константин Стерлегин, Константин Бахарев, профессора Виктор Акуличев, Владимир Сойфер, Анатолий Бабкин, ученый и дипломат Валентин Моисеев, ученые Валентин Данилов, Игорь Сутягин, Владимир Щуров, Юрий Хворостов, изобретатель Валерий Ковальчук, адвокат Михаил Трепашкин, предприниматель Виктор Каля-дин.

По политическим мотивам за решеткой оказались Михаил Ходорковский, Платон Лебедев, Алексей Пичугин.

Было еще одно странное дело. Американский гражданин Джон Тоббин был обвинен сначала в шпионаже, а затем дело было переквалифицировано в торговлю наркотиками. Сомнительным, с точки зрения доказательств и логики, было дело американца Эдмонда Поупа, получившего 20 лет заключения и помилованного президентом.

Справиться с произволом ФСБ общество не может. У него отняты инструменты защиты своих прав и, в первую очередь, независимый суд. Требования открытого и объективного рассмотрения дела упираются в круговую поруку: ФСБ – прокуратура – суды.

Попытки добиться рассмотрения нарушений прав обвиняемых в такого рода делах в независимом Европейском суде по правам человека в Страсбурге пока не позволяет говорить о его эффективности, так как дела не рассматриваются годами, что убеждает фальсификаторов из спецслужб, фабрикующих дела о шпионаже и разглашении государственной тайны, в полной безнаказанности. Судьи, без стеснения выносящие суровые приговоры по сфабрикованным делам, считают себя гарантированными от ответственности за сговор со следствием и прокуратурой. В полной безопасности находятся и прокуроры, поддерживающие сфабрикованные обвинения.

Большинство «шпионских» дел возникло в 1998–1999 г., когда на вершины государственной власти поднялся Владимир Путин, всегда активно поддерживавший позицию ФСБ. Вот слова В.Путина из интервью «Комсомольской правде» (8 июля 1999 г.): «к сожалению, зарубежные спецслужбы, помимо дипломатического прикрытия, очень активно используют в своей работе различные экологические и общественные организации». Это прямое указание на поиск шпионов в среде общественных организаций!

Говоря о Пасько, Моисееве, Никитине, Путин отмечал: «Да, вокруг этих персонажей по-прежнему много шуму. Но, считаю, в данных случаях наше ведомство (ФСБ) поступает, исходя из государственных интересов… Работаем, как говорится, только по факту. К слову, дело Моисеева – из разряда как раз таких случаев. И неважно, на какую разведку он работал – южнокорейскую или северокорейскую».

Задолго до судебного решения Владимир Путин взял на себя ответственность за внесудебное обвинение Моисеева в шпионаже, публично заявляя, что он работал на иностранную разведку. Это было прямое указание обвинителям и суду.

В одном из своих интервью начальник УФСБ по Калужской области прямо заявлял журналистам: «Не скрываем, у каждого сотрудника калужского Управления такие результаты (арест Сутягина – Э.Ч.) вызывают чувство гордости и удовлетворения, тем более, что о них докладывалось Президенту Российской Федерации». Таким образом, априорное внесудебное обвинение Сутягина освящается именем Президента РФ и его превращают в соучастника грязной акции одного из управлений ФСБ.

В ФСБ идет соревнование за призовые места в системе. Начальник УФСБ по Приморскому краю генерал-майор Валерий ЖИЛЯЕВ (интервью «Завтра России» № 99, 20.12.01 г. Владивосток) говорил: «Наше управление всегда было в пятерке лучших в стране, и мы не собираемся уступать свои позиции». Для попадания в эту «пятерку» только в одном НИИ РАН Владивостока потребовалось привлечь к ответственности якобы за разглашение государственной тайны сразу четверых ученых!

Директор ФСБ Николай Патрушев (интервью «Комсомольской правде» 19 декабря 2000 г. заявлял: «В октябре 1999 года был задержан сотрудник Института США и Канады РАН Сутягин. В ходе расследования вскрыты факты шпионской деятельности его связи – американского гражданина Джошуа Хендлера, специалиста по ядерной безопасности, находящегося сейчас в США. Предварительно установлено, что Хэндлер получал от Сутягина секретную информацию о Вооруженных силах России и передавал ее разведорганам США. К сожалению, некоторые журналисты, не зная об этом, в публикациях показывают Сутягина как «честного и мужественного гражданина, выступающего за демократические свободы».

Это было сказано задолго до суда над Сутягиным и вопреки уже известным тогда фактам. Слова Патрушева были чистым вымыслом, напоминающим времена НКВД. Даже следствие ФСБ по делу Сутягина не решилось обвинить Сутягина в передаче информации Хендлеру. Такие факты позволяют предположить, что Патрушев один из организаторов «дела» Сутягина.

Вызывает полное недоумение убежденность президента РФ, что общение с иностранцами является уголовным преступлением. Вот слова из выступления президента: «Прежде всего присоединяюсь к Евгению Максимовичу Примакову по поводу замечания в адрес членов Правительства, в том числе и министра иностранных дел. Если министр иностранных дел будет замечен в том, что он вне рамок своих служебных обязанностей поддерживает контакты с представителями иностранных государств, то он, так же как и любые другие члены Правительства, депутаты Государственной Думы, руководители фракций, так же как и все другие граждане Российской Федерации, будет подвергнут определенным процедурам в соответствии с уголовным законом. И должен сказать, что те последние мероприятия, которые проводятся в Федеральной службе безопасности, говорят нам о том, что это вполне возможно». (Из стенограммы выступления 19 апреля 2000 года в Госдуме).

Очевидно, что под «последними мероприятиями» подразумевалось преследование в то время Григория Пасько и ряда ученых, включая Игоря Сутягина.

Если взглянуть на все дела с этой позиции, то получается, что Никитина судили за общение с норвежцами, Бабкина с американцами, Пасько с японцами, Сойфера с разными иностранцами, Щурова, Хворостова, Данилова – с китайцами. Сутягин, как сотрудник института США и Канады и Моисеев как сотрудник МИДа постоянно общались с различными иностранцами.

Такое выступление президента – прямое указание на преследование за общение с иностранцами. Хотя в демократической России 21 века пока еще нет законов об уголовной ответственности за общение с иностранцами, но само уголовное преследование за общение с иностранцами уже существует! Это подтверждают слова В.Путина. Для придания «законности» преследованиям ФСБ и конструирует

обвинения в шпионаже или разглашении государственной тайны.

В последние годы стало возможным и вынесение не предусмотренных никакими законами секретных приговоров! Умысел ФСБ, обвинения и судебный приговор скрывают от общества за ширмой секретности. Так в 2003 г. было вынесено три секретных приговора: в Перми по делу журналистов Константина Стерлегина и Константина Бахарева, во Владивостоке по делу Владимира Щурова и в Якутске по делу группы сотрудников милиции. Четвертый – в 2004 г. по делу Сутягина.

В стране полным ходом идет процесс обратный гласности: секретная оперативная работа, секретное следствие, секретное обвинительное заключение, секретный судебный процесс, секретный приговор!

Руководитель Федеральной службы безопасности Николай Патрушев без стеснения признается, что «Мы не отказались от своего прошлого» (Комсомольская правда, 19 декабря 2000 г.). Это означает, что ФСБ так и осталась спецслужбой тоталитарного государства и общество вынуждено жить в ее чекистском прошлом. Происходящие в стране инквизиторские процессы убеждают нас в справедливости такой оценки. Ученые, экологи, журналисты оказались гораздо более легкой добычей, чем террористы, фашисты, коррупционеры, настоящие шпионы.

Похоже, что если бы не многочисленные «шпионские» дела, то более пристальное внимание общества привлекли бы взрывы домов, Норд-Ост, взрывы в метро и прочие «успехи» ФСБ.

Заказное следствие и неправедный суд

Игорь Вячеславович Сутягин был задержан 27.10.99 года, когда сотрудники Управления ФСБ по Калужской области пригласили его (начав обыск в его квартире) в помещении отдела ФСБ в г.Обнинске для «беседы» в связи с уголовным делом, возбужденным по факту опубликования книги «Стратегическое ядерное вооружение России». В этой книге (Москва, ИздАТ, 1998) Сутягин в соавторстве написал 2 из 8 глав. Покинуть отдел ФСБ Сутягин уже не смог, он был фактически задержан без оформления необходимых процессуальных документов (сотрудники ФСБ, правда, теперь утверждают, что Сутягин сам просил дать ему возможность ночевать не дома, а в отделе ФСБ). В ночь на 30.10.99 года Сутягина перевезли в Калугу, и уже там, объявили об аресте по подозрению в государственной измене. Между тем с 27 октября по 30 октября 1999, т.е. в период незаконного задержания, Сутягина интенсивно допрашивали.

После года следствия, осенью 2000 года, Сутягину было предъявлено обвинение, состоящее из 38 пунктов, исследовав которые, Калужский областной суд 26.12.2001 года постановил, что ни сам суд, ни обвиняемый из представленного следствием обвинительного заключения не имеет возможности достоверно знать, в чем обвиняется Сутягин. Кроме того, в ходе судебного заседания было установлено, что проведенные по делу экспертизы степени секретности, которые признали часть сведений составляющими государственную тайну, были получены с нарушениями процессуального кодекса.

В ходе судебного заседания, из показаний экспертов, проводивших эти экспертизы, стало ясно, что эксперты признали государственной тайной не те сведения, о которых Сутягин рассказывал иностранцам, а те сведения, которые, как считают эксперты, Сутягин мог знать (!). Кроме того, эксперты признавали секретными сведения, полностью полученные из открытых источников. Суд также признал, что все обвинения, предъявленные Сутягину носят неконкретный характер, а в ходе предварительного следствия были допущены существенные нарушения права Сутягина на защиту.

При таких обстоятельствах, суд обязан был вынести оправдательный приговор. Однако суд пошел по пути наименьшего сопротивления и направил уголовное дело в отношении Сутягина на дополнительное расследование: лубянским двоечникам предоставили вторую попытку.

Защита Сутягина убеждена, что, направив дело для производства дополнительного расследования, суд, фактически отказал Сутягину в правосудии, т.к. вместо восстановления нарушенных законных прав и интересов Сутягина путем вынесения оправдательного приговора, суд подменил понятие неполноты произведенного предварительного следствия, понятием – существенное нарушение норм уголовно-процессуального права. Прикрываясь нарушением права на защиту, суд дал органам предварительного следствия еще одну попытку обвинить Сутягина.

Очевидно, что если бы суд был независим, действительно обеспокоен нарушением прав Сутягина И.В. и имел желание эти нарушения устранить, то он в первую очередь принял бы решение об изменении Сутягину И.В. меры пресечения.

Суд, однако, оставил Сутягина под стражей. Более того, суд имитировал восстановление нарушенных права Сутягина И.В. за его же счет, т.е. с помощью продления сроков содержания его под стражей на неопределенный период времени, в условиях, приравненных цивилизованными странами, к пыточным. Повторно предварительное расследование было начато 08.04.2002 года, а 29.07.2002 года Сутягину было предъявлено обвинение уже только по 5 пунктам – в 33 (!) случаях само следствие признало отсутствие в его действиях состава преступления. А всего за полгода до этого, за те же самые «преступления», изложенные в 33 пунктах, обвинение требовало для Сутягина 14 лет тюремного заключения! Таков уровень доказательности обвинения. Между тем, Сутягин никогда не имел допуска и доступа к секретным материалам!

Суть второго обвинения состоит в том, что Сутягин якобы собирал из различных, в том числе и закрытых источников, сведения составляющие государственную тайну и передал их представителям военной разведки США (РУМО). Между тем, известно, что РУМО не занимается агентурной разведкой.

Сведения, содержащиеся в обзорах по 5 темам, в ходе дополнительного расследования, были в июле 2002 года признаны государственной тайной, причем, по утверждению проводивших исследование экспертов 8-го Управления Генерального Штаба, часть этих сведений (какая не уточняется) не могла, по их мнению, быть получена из открытых источников, что и стало основанием для обвинения.

При этом, еще в феврале – августе 2000 года – на этапе «первого» следствия, эксперты, исследуя 4 из этих же 5 тем, обнаружили те открытые источники, откуда почерпнуты соответствующие сведения (эти источники Сутягин и представил следствию) и установили, что никаких секретов в этих сведениях нет. Примечательно, что в 2000 году следствие с такими выводами согласилось.

Эти 4 темы включают:

– отрывок из книги «Стратегическое ядерное вооружение России», несмотря на то, что по самой книге преследования прекращены, так было установлено, что в ней не содержатся сведений составляющие тайну;

– упоминание в одной из бесед с англичанами в июле 1999 года ракеты «воздух-воздух» РВВ-АЕ, которая с 1992 года демонстрируется на отечественных и зарубежных авиационных выставках и продается за рубеж, т.е. рассекречена задолго до встречи Сутягина с представителями английской фирмы. При этом в вину Сутягину вменяется раскрытие «составляющего государственную тайну» года начала разработки ракеты. Между тем, все сведения об этой ракете, в том числе и год начала разработки, можно найти в Интернете;

– две цитаты из опубликованных в газете «Красная звезда» отчета о пресс-конференции Министра обороны И.Д.Сергеева (Красная звезда 13.08.1998) и интервью первого заместителя начальника ГШ МО РФ Манилова (Красная звезда 12.01.1999);

– рекламную статью о самолете МИГ-29СМТ Генерального конструктора АНПК «МиГ» В.Коржуева (журнал Вестник воздушного флота, март 1998);

Пятая тема представляет собой предположения Сутягина о двух вариантах состава СЯС (стратегических ядерных сил) России на период около 2007 года (они не отличается от еженедельных публикаций в военных отделах ИСКРАНа и ИМЭМО, в статьях политологов).

В августе-сентябре 2000 г. эксперты ГОУ ГШ ВС РФ, 8-го Управления ГШ, ГШ РВСН отмечали, что эти сведения не соответствуют действительности и получены путем анализа из представленных следствию открытых источников и поэтому тайны не составляют. Но в июле 2002 г., не ставя под сомнение заключение о недостоверности сведений, эксперт 8-го Управления ГШ обнаружил в этих же (недостоверных!) сведениях государственную тайну! Несмотря на парадоксальную ситуацию, следствие в своем постановлении (суд полностью с этим согласен!) указывает, что сведения признаны гостайной и потому являются достоверными?! Этот подлог и послужил основанием для обвинения. При этом Сутягин был лишен судом возможности дать пояснения экспертам.

Обвинение в том, что бизнесмены, с которыми Сутягин общался, являются представителями военной разведки США, основано только на предположительных выводах экспертов НИЦ (научно-исследовательского центра) ФСБ, т.е. экспертов, которые принадлежат к тому же ведомству, которое выдвинуло обвинение против Сутягина и вело следствие. Никаких иных доказательств в деле по этому поводу нет.

Обращаем внимание, что Сутягину многократно отказывали в изменении меры пресечения по самым абсурдным доводам. Так 04.10.2002 г. Московский городской суд согласился с доводом следствия о том, что в случае освобождения из-под стражи Сутягин может воспользоваться открытой ему консульством Италии визой на срок с 28.10 по 18.11.1999 г., для того, чтобы скрыться от следствия и суда за границу. Это-то в 2002 г., и при том, что все документы находятся у следствия! На протяжении всего производства по делу, срок содержания Сутягина под стражей многократно продлевается без законных оснований. До начала судебного процесса Сутягин провел за решеткой почти четыре с половиной года.

При этом обвинением либо совсем не предъявляются доказательства необходимости содержания Сутягина под стражей, либо предъявляются недостоверные сведения. Однако суд принимает любые необоснованные доводы обвинения и отклоняет доводы защиты, не приводя никаких аргументов.

По окончании предварительного расследования, Сутягин заявил ходатайство о рассмотрении его дела в составе судьи и коллегии из 12 присяжных заседателей. Постановлением судьи от 29 сентября 2003 года уголовное дело по обвинению Сутягина было назначено к рассмотрению в составе судьи и коллегии из 12 присяжных заседателей.

Таким образом, Сутягин реализовал свое право в выборе состава суда, который, по его мнению, в условиях российской действительности, мог быть наиболее объективным и беспристрастным.

3 ноября 2003 года началось рассмотрение уголовного дела по обвинению Сутягина И.В. в совершении преступления, предусмотренного ст.275 УК РФ (государственная измена), с участием присяжных заседателей.

5 ноября 2003 г., по просьбе обвинения, в связи с необходимостью представления доказательств, в судебном заседании был объявлен перерыв до 11 ноября.

11 ноября 2003 года в связи с неявкой свидетелей обвинения судебное разбирательство отложено до 18 ноября.

18 ноября, в связи с «необходимостью» медицинского обследования, Сутягина (о чем ни Сутягин, ни его защита не ходатайствовали), вновь был объявлен перерыв до 25 ноября 2003 г.

Но 25 ноября Сутягин снова доставлен в суд не был. На этот раз якобы в связи с объявлением карантина в Лефортовском изоляторе ФСБ.

На этот раз судья П.Штундер вынес постановление об объявлении перерыва в судебном заседании на неопределенное время, без указания даты возобновления процесса, прямо нарушив требование закона о непрерывности судебного разбирательства.

Ни Сутягин, ни его защитники не были уведомлены о причине объявления карантина.

Спустя короткое время было получен ответ на запрос адвокатов из следственного изолятора за № 146/2744 от 02.12.2003 г., из которого стало ясно, что «оснований для срочного освидетельствования Сутягина И.В. не имеется». А 05.12.2003 г., администрация изолятора устно сообщила Сутягину, что карантин снят.

Все отсрочки оказались не более чем манипуляциями следствия ФСБ и суда. С 6 декабря 2003 г. появились возможности для беспрепятственного рассмотрения дела. Сутягин, и его защита неоднократно обращались с заявлениями и ходатайствами о продолжении судебного разбирательства к председательствующему по делу – судье Штундеру, к председателю Московского городского суда, председателю комиссии по правам человека при Президенте РФ и уполномоченному по правам человека в РФ. Ответом было молчание.

Только 16 февраля 2004 г. дата слушания была назначена на 15 марта 2004 года. Одновременно уголовное дело по обвинению Сутягина передали на рассмотрение судье М.Комаровой известной тем, что в Мосгорсуде она рассматривает практически все дела, возбужденные ФСБ. Причина смены судьи осталось «судебной» и «государственной» тайной. Похоже, что просто ждали пока Комарова освободится от других дел.

Вместе с судьей была заменена и законно отобранная первая коллегия присяжных заседателей, состав которой, очевидно, не удовлетворял представителей власти, заинтересованных в обвинении Сутягина.

Уже в ходе судебного разбирательства, судьей Комаровой многократно нарушался принцип равноправия сторон, открыто поддерживалась сторона обвинения. Дискриминация защиты была нормой процесса, в связи с чем защита Сутягина несколько раз заявляла отвод председательствующей, но все заявленные отводы были отклонены.

5 апреля 2004 года присяжные вынесли вердикт, единогласно признав его виновным в шпионаже.

Необходимо отметить, что вопросы присяжным были составлены не в соответствии с тем обвинением, которое вменялось в вину Сутягину. Защита заявляла ходатайство о приведении вопросов в соответствие с предъявленным обвинением, однако это ходатайство было отклонено, и в вопросах так и не прозвучал важный момент о том, передавал ли Сутягин секретные сведения и собирал ли он их из закрытых источников. А именно в этом и состоит суть обвинения.

Сегодня вызывает обоснованные сомнения состав и независимость присяжных. Иначе зачем было распускать первую коллегию и заменять ее новой. Под сомнениями лежат вполне серьезные основания: принципиальные различия в социальном положении присяжных. Кроме того, нельзя исключить, что на коллегию присяжных могло быть оказано давление.

Обвинительный приговор был уже делом техники и прилежания судьи М.Комаровой.

И еще одно доказательство заказного характера дела. С приговором адвокаты Игоря Сутягина, вопреки закону, могут знакомиться только в спецчасти Мосгорсуда. таков «букет» абсурда и нарушений в «деле» Игоря Сутягина.

Построено на лжи

Продолжавшееся четыре с половиной года позорное для цивилизованной страны преследование ученого, завершилось 7 апреля 2004 г. вынесением ему несправедливого, беспрецедентного по бездоказательности и жестокости приговора: 15 лет заключения в колонии строгого режима.

Инквизиторский судебный процесс в очередной раз доказал, что российская судебная система находится в полной зависимости от исполнительной власти и от Федеральной службы безопасности, в частности. Закон к судебным решениям, принимаемым по делам, инициированным ФСБ, не имеет никакого отношения. Несмотря на постоянные разговоры о правовом государстве, все «судебные» решения, связанные с делами, инициированными ФСБ, принимаются на Лубянской площади (целые абзацы из выступлений генералов ФСБ перекочевывают в судебные приговоры), а сами судебные процессы проводятся по сценарию чекистов. Судьи уже давно смирились с тем, что они являются послушными марионетками в руках лубянских сценаристов и режиссеров судебных шпионских спектаклей.

Ловкой имитацией правосудия и справедливости оказывается даже суд присяжных, если речь идет деле, инициированном ФСБ.

Таким, по крайней мере, был суд над Игорем Сутягиным. В процессе не было даже намека на равенство сторон: удовлетворялись любые пожелания обвинения и игнорировались законные требования защиты. Голословные утверждения обвинения были признаны доказательствами.

Единогласное голосование присяжных по вопросам, в которых был искажен даже смысл обвинения, вызывает обоснованное сомнение в их независимости. Даже теоретически группа их 12 человек не может единогласно проголосовать за сомнительные доказательства обвинения. Статистика не позволяет.

Здесь необходимо еще раз обратиться к тому фону, на котором стали возникать странные «шпионские» дела.

Следует признать, что за истекшие 6-7 лет общество не увидело никаких ощутимых успехов сотрудников ФСБ. Зато на себе ощутило множественные провалы чекистов. Ну, а то, что подается в качестве успехов, вызывает вопросы и вопросы, ответы на которые обществу никто давать и не собирается. В ФСБ, как и в советские времена, работают в режиме деклараций.

Несмотря на все провалы, руководство ФСБ несменяемо, а руководитель ФСБ Патрушев не только стал генералом армии, но и героем России.

Вот на таком фоне и возникли «шпионские» дела, выгодные как чекистским верхам, так и низам. О верхах мы уже говорили, но и низам кое-что достается: звания, должности, награды, премии.

Очевидно, что имея за спиной такие «успехи», какие имеет Патрушев, руководитель спецслужбы страны должен был бы быть немедленно уволен, без права занимать ответственные государственные должности. Очевидно, что давно необходимо было провести тщательное расследование деятельности Патрушева на посту директора ФСБ, включая коррупцию, причастность руководителей ФСБ к сомнительным коммерческим операциям, взрывы домов, Норд-Ост, взрывы в метро, «шпионские» дела, катарскую «операцию» и т.п. Нежелание провести серьезное расследование деятельности своих бывших коллег, ставит В. Путина в положение покровителя противозаконных и противоправных деяний последних. При его молчании развращается судебная система и искажается смысл судебной реформы.

Бездействие Президента и коррумпированность судебной власти в России заставляют нас обращаться к авторитетным международным организациям с просьбой инициировать кампанию за международное осуждение деятельности ФСБ, в том числе, и на уровне международного уголовного преследования лиц, виновных в фабрикации уголовных дел с тяжкими обвинениями ни в чем не повинных граждан.

Мы просим Вас вмешаться и помочь восстановить попранную в нашей стране справедливость.

Мы просим Вас помочь нам в освобождении из заключения российского ученого Игоря Сутягина, осужденного по делу, сфабрикованному ФСБ.

Виталий Гинзбург, лауреат Нобелевской премии, академик РАН;
Лев Пономарев, ООД «За права человека»;
Сергей Ковалев, правозащитник, узник совести;
Григорий Пасько, журналист, узник совести;
Юрий Рыжов, академик РАН;
Алексей Симонов, Фонд защиты гласности;
Эрнст Черный, правозащитник;
о. Глеб Якунин, правозащитник, узник совести, священник

23 апреля 2004 г.